«Отцы пустынники…» — поэтическое перерождение молитвы святого Ефрема Сирина. Религиозное чувство Пушкина, отражающее чистоту и силу его натуры, проявляется в порывах и движениях его духа и ума, исторгает из его личности неугасимый свет, близкий к Фаворскому. По словам князя Вяземского, Пушкин, особенно «в последние годы жизни своей, имел сильное религиозное чувство: читал и любил читать Евангелие, был проникнут красотою многих молитв, знал их наизусть и часто твердил их». Но более всего он любил молитву святого Ефрема Сирина, которую столь гениально опоэтизировал в следующих строках:
Отцы пустынники и жёны непорочны,
Чтоб сердцем возлетать во области заочны,
Чтоб укреплять его средь дольних бурь и битв,
Сложили множество божественных молитв;
Но ни одна из них меня не умиляет,
Как та, которую священник повторяет
Во дни печальные Великого поста;
Всех чаще мне она приходит на уста
И падшего крепит неведомою силой:
Владыка дней моих! Дух праздности унылой,
Любоначалия, змеи сокрытой сей,
И празднословия не дай душе моей.
Но дай мне зреть мои, о Боже, прегрешенья,
Да брат мой от меня не примет осужденья.
И дух смирения, терпения, любви
И целомудрия мне в сердце оживи».
Без этих свойств человек не способен быть подлинно творческой личностью. И Пушкин воистину сердцем взлетал «во области заочны», когда священник повторял в дни Великого поста эту умилявшую поэта мудрую молитву. Удивительно чистую молитву, духовно подтверждая роль сердца в молитвенной жизни. Как всякая творческая личность, как всякий живой и чуткий человек, Пушкин воспринимал ёмкую по содержанию молитву как здравый совет о том, как следует жить.
